В издательстве «МГИМО-Университет» вышла книга «Геополитика микрогосударств» заместителя декана Факультета политологии, старшего преподавателя кафедры сравнительной политологии Игоря Окунева. Автор рассказал «Экспертам МГИМО» о том, в чем беда геополитики, какие пространственные факторы важны для мирового развития и почему роль малых и микрогосударств сегодня повышается.

— Геополитика сегодня ассоциируется преимущественно с идеологией (например, экспансионизма) или философствованием. А каким образом возможна геополитика как серьезная наука? Не дискредитирована ли она «геополитиками» вроде Дугина?

— Действительно, сегодня в публичной сфере часто употребляют термин «геополитика», говоря о глобальной расстановке сил и ее изменениях. Правильнее было бы считать подобные размышления геостратегией. В то же время никуда не делась исследовательская ниша геополитики как научной дисциплины — в этом случае подразумевается анализ влияния пространства на международные отношения.

Сила (или власть) распределяется в пространстве неравномерно, но и не хаотично — сама структура пространства влияет на такое распределение. Таким образом, мы можем говорить о трех парадигмах изучения международных отношений: исторической (история международных отношений), в которой ключевой переменной выступают время и эволюция; обществоведческой (теория или социология международных отношений), где ключевыми факторами, определяющими внешнюю политику, являются политическая система, структура общества и его интересов; и наконец, географической (геополитика) с переменными в виде пространства и обусловленных пространством факторов.

Как историческая и обществоведческая парадигмы, геополитика в своем развитии проходит эволюцию подходов: от реализма (географический детерминизм Х.Маккиндера и К.Хаусхофера в геополитике), через либерализм (географический поссибилизм П.Видаль-де ла Блаша) к современным школам неореализма (атлантизм, мондиализм и ревизионизм) и конструктивизма (критическая геополитика). Беда геополитики в том, что пика своей популярности она достигла в период доминирования экспансионистской школы — и сегодняшней широкой публике незнакомы другие наработки и школы в рамках геополитики.

— Ваша книга посвящена пространственным факторам развития государств (в противовес факторам хронополитическим). Что Вы относите к этой группе?

— Фактически, любое явление определяется его положением в пространственно-временном континууме, и всегда очень сложно вырвать его из временного или пространственного контекста. Фокус геополитики в том, что объясняющими переменными выступает пространство. При этом акцент делается не на анализе только свойств положения объекта в пространстве, имманентно ему присущих, а на анализе его отношений с положениями других объектов в пространстве, т. е. на анализе пространственных связей. Скажем, имеет значение не столько то, что государство расположено на маленьком острове, сколько то, где данный остров располагается. Представьте, что остров Гуам находился бы посередине Женевского озера, а не Тихого океана. Или что единый континент Пангея не раскололся бы много миллионов лет назад — и мы сегодня имели бы американо-мавританскую границу неподалеку от Нью-Йорка? Очевидно, что без учета пространственных закономерностей понять всю сложность международных процессов невозможно.

— Вы пишете, что предлагаемый Вами пространственный метод анализа универсален, а избранная Вами Океания — это, по сути, один большой кейс. Почему Вы решили проанализировать государства именно этого географического региона, традиционно считающегося малозначимым для мировой политики?

— Для апробации моего метода и подтверждения гипотезы мне требовался регион со схожими пространственными характеристиками и разными политическими системами. Океания идеально подходила под данные параметры. Здесь мы встречаем и удивительное разнообразие типов политического устройства, и многочисленные конфликты различного свойства, и интеграционные процессы, и традиционные для всего мира вызовы устойчивому развитию. Встретим мы здесь и несамоуправляющиеся территории, и самопровозглашенные государства, и территориальные конфликты. Кроме того, весь обширный регион говорит на двух языках, которыми я владею — английским и французским. Значение же данного региона для международных отношений будущего не стоит преуменьшать: находясь в динамично развивающемся Азиатско-Тихоокеанском регионе, малые островные государства Океании уже сегодня привлекают повышенный интерес Китая, Японии, Австралии и США.

— Какую роль сегодня играет размер государства в его развитии? Меняется ли эта роль со временем?

— Географические факторы, в том числе и размер территории, являются не детерминирующими, а обуславливающими, или, другими словами, создающими условия для развития государства. Ни сверхбольшой, ни сверхмалый размер не являются ни препятствием, ни стимулом к развитию. Имеет значение, как это пространство освоено, какими наполнено функциями и интерпретациями. Со временем меняется не пространство, а наша интерпретация пространства.

Нил, например, веками служил непреодолимым барьером, защищавшим древнеегипетские племена, но после развития навигации он стал фактором объединения разрозненных народов в единую империю. Сверхбольшому государству нужно преодолевать внутренние разломы, сверхмалому интерпретировать свой малый размер как черту, дающую специфические преимущества на мировой арене. Пример таких стабильных и независимых государств, как скажем, Палау или Тувалу, доказывает, что построить эффективную политию со сбалансированной внешней политикой в сверхмалом пространстве вполне возможно.

— Почему значение средних, малых и микрогосударств на международной арене сегодня повышается? Это тенденция характерная для всех государств мира, или здесь тоже проявляется влияние геополитического фактора?

— В постбиполярную эпоху динамика международных отношений перестает определяться только противостоянием сверхдержав — мировой баланс сил состоит из множества подсистем и подбалансов, в которых ведущими акторами выступают средние и малые государства. Кроме того, принцип «одна страна — один голос» дает микрогосударствам уникальные преимущества в мировой политике, например, при работе в международных организациях. Многие из них (например, Лихтенштейн) становятся полноценными игроками на международной арене. Вспомните, например, как Россия использовала хорошие отношения с князем Монако для лоббирования своих олимпийских и арктических проектов.

Российской официальной дипломатии можно пожелать обращать большее внимания на сверхмалые государства, в том числе в Океании, где очень много островов названо в честь русских путешественников и военноначальников, т. к. открыты они были нашими соотечественниками. Тем не менее, там до сих пор нет ни одного российского дипломатического представительства.

Беседовал Андрей ЗАВАДСКИЙ,
Управление интернет-политики